– Поначалу ничего, – осторожно сказал Орес. – Я… Да, вы правы, госпожа Нарен, я прежде всего подумал на тех, кто имел доступ в мой кабинет, а их не так уж мало. Начиная со слуг и заканчивая моими детьми…

– Рассказывайте, – велела я. – Итак, слуги?..

– Слуг я исключил почти сразу же, – сказал Орес. – Я всех их помню с юности, они провели в моем доме много лет. Кроме того, никто из них не знал, где я держу эти драгоценности, ручаюсь.

– Вы даже не представляете, сколько всего слуги знают о своих хозяевах, – хмыкнула я. – И тем не менее… если слуг вы исключили, а к тому же не обратились в сыскное отделение, значит, вы заподозрили кого-то из родных. Я права?

– Да, госпожа Нарен, – кивнул Орес. – Вы правы. Но… Все это слишком странно.

– Я слушаю, – подбодрила я.

– Первым, на кого бы я мог подумать – это мой младший сын, – сказал Орес. – Он играет по-крупному и чаще проигрывает, чем выигрывает. Мне много раз приходилось оплачивать его долги, и он клялся, что бросит игру, но…

– Это мне знакомо, – кивнула я. Что ж, сын-игрок – это уже неплохо. – Но вы сказали «мог бы подумать». Почему же не подумали?

– Незадолго до этой кражи, – Орес вздохнул, – мы серьезно поссорились. Ивэн проигрался очень сильно, и я не стал оплачивать его долг, сказал, что еще немного, и я не просто прекращу давать ему деньги, а выгоню из дома и вычеркну из завещания.

«Неплохой мотив, – хмыкнула я про себя. – Просто-таки классический. Сын-игрок, угроза лишения наследства, прижимистый папаша… Однако!»

– Ивэн ушел молча, – продолжал Орес. – Пропал на несколько дней…

– И тут похитили драгоценности, – вставила я.

– Нет, – мотнул головой арнай. – Это произошло немного позже. Сперва Ивэн явился ко мне… я его не узнал. Он сказал, что расплатился со всеми долгами сам, а от меня не желает больше никаких милостей. Что собирается жить сам по себе…

– И на какие средства? – поинтересовалась я. Становилось все любопытнее.

– Он снова играл, – вздохнул Орес. – По-крупному. Поставил все, что у него было. И выиграл, в кои-то веки! Продолжил… Одним словом, он выиграл поместье недалеко от Арастена и приличную сумму денег.

– Неплохо, – хмыкнула я. – Думаете, он сказал правду?

– Я проверил, – сказал Орес. – У меня есть… связи. Он говорил правду, игра была, и он оплатил все свои счета, до последнего рисса. И поместье действительно переписано на его имя. И есть свидетели его выигрыша. А сам Ивэн сказал, что удача единственный раз в жизни повернулась к нему лицом, да так, что грех испытывать ее снова. Обещал раз и навсегда завязать с игрой…

– Вы ему поверили?

– Он слабый человек, избалованный, но… – Орес вздохнул. – В нем есть немало от меня. Я верю, что он сумеет справиться со своей страстью. Как мне докладывали, с тех пор он не появлялся в городе, не был замечен в игорных притонах. Может быть…

– Может быть, кто-то обменял это поместье и долги вашего сына на драгоценности вашей покойной жены? – приподняла я бровь.

– Я тоже думал об этом. – Орес опустил голову. – Это… мерзко. Но я не могу исключать такой возможности. Правда, на момент кражи Ивэна не было в городе…

– Это еще ни о чем не говорит, – хмыкнула я. – Хорошо, вы сказали, это ваш младший сын. Кто еще?

– Старший сын – на королевской службе. Третий год в пограничном гарнизоне, домой носу не кажет, – ответил Орес. – Его я подозревать не могу. Итор – мой наследник, в конце концов…

– Еще кто-то?

– Дочь, – неохотно признал Орес. – Инайя. Она на выданье. Но ей не было никакого смысла красть драгоценности!

– Это вам так кажется, – вздохнула я. – Сколько ей лет?

– Шестнадцать.

– Девушка в самом расцвете… – Я глубоко затянулась. – Романтичная, я полагаю? Наверняка у нее масса поклонников, и кто-то мог…

– Госпожа Нарен, – поднял руки Орес, – первым делом я припер к стенке Инайю. Я мыслил примерно как вы: какой-то мерзавец запросто мог одурачить мою дочь, вынудить ее отдать ему драгоценности под каким-то романтическим предлогом…

– И что же она сказала? – поинтересовалась я. Дело принимало наилюбопытнейший оборот, давненько у меня не бывало столь предприимчивых клиентов!

– О!.. – Орес рассмеялся. – Инайя была оскорблена до глубины души. Прежде всего, напомнила она мне, драгоценности матери так и так достались бы ей после замужества, так что смысла красть их не было никакого. Затем, если бы ей вдруг понадобились деньги, то она их бы и взяла – из тайника, где я держу кое-что на непредвиденные расходы. И призналась, кстати, что так и поступала, когда ей хотелось какую-нибудь безделушку, а я не давал денег, или когда Ивэн проигрывался в пух и прах, а я был на него зол и не желал платить за него…

– Какая бойкая девушка! – ухмыльнулась я.

– Вся в мать, – улыбнулся и Орес. – Кроме того, еще и начитанная. Сказала, что драгоценности – это прекрасно, но она понятия не имеет, кому и почем их сбывать. А если бы какой-то хлыщ подкатился к ней и, напирая на свою несчастную долю, попытался уговорить выкрасть эти вещи, чтобы спасти его, скажем, от разорения… Так она прочла достаточно романов, чтобы как минимум усомниться в его словах!

– Начитанная и практичная, – рассмеялась я.

– Более чем, – серьезно сказал Орес. – Кстати, она уже помолвлена. Правда, еще год назад Инайя заявила мне, мол, замуж она выйдет за того, кого я укажу, лишь бы не был вовсе отвратителен и стар, но если муж ей не понравится, то искать утешения она будет на стороне, и пусть я ей не пеняю на это. А на вопрос, откуда такие идеи, ответила – мать научила…

– А кто жених? – поинтересовалась я.

– Старший сын господина Авниса, – ответил Орес, и многое встало на свои места. Однако! Арнай отдает дочь за купца!.. – Хороший юноша, даром, что неблагороден. Впрочем, это неважно, он все равно войдет в мою семью.

– Вот как? – подивилась я. Обычно арнаи не слишком охотно вступали в браки с низкородными. – Почему?

– Все те же драгоценности, госпожа Нарен, – улыбнулся Орес. – Они передаются от матери к дочери, но мне не хотелось бы, чтобы они покинули семью. Рино Авнис – хороший юноша, он по душе Инайе… и у отца его предостаточно денег. Это будет прекрасный брак. Авнис счастлив тем, что его внуки будут носить титул арная, а моим предприятиям не помешает финансовая поддержка. Это ведь закономерно, не так ли?

– Вполне, – ответила я, стараясь уложить в голове эти сведения. – Выходит, дочери вашей не было никакого смысла красть драгоценности?

– Никакого, – покачал головой Орес. – Они и так принадлежат ей. А уж если ей вздумается бежать с кем-то, то сделать это можно и после свадьбы с Авнисом, когда драгоценности окажутся в полном ее распоряжении. И уж вряд ли бы она лишила себя удовольствия показаться на собственном бракосочетании в брильянтовом гарнитуре!.. Поверьте, я знаю свою дочь, вряд ли она рассуждала бы иначе. К чему лишние сложности?

– А что достанется старшему сыну? – уточнила я.

– Поместье, титул, все доходы, – ответил Орес. – Если вы о деньгах, то в них он никогда не знал недостатка. Однако он пошел в меня: никогда не тратил сверх необходимого. А вот Ивэну я оставил бы только содержание, но… Он, похоже, одумался и сумел обеспечить себя сам.

– Как интересно… – я поерзала в кресле. В самом деле, отличная загадка! – Вашим домочадцам красть драгоценности было ни к чему, скорее всего. Инайе они очень скоро достались бы и так, во всяком случае… Кстати, как ваши сыновья относились к этому факту?

– Спокойно, – ответил Орес. – Они с детства знали, что драгоценности матери принадлежат только сестре. Так принято, я ведь сказал: они передаются от матери к дочери.

– Но соблазн велик, – заметила я, дымя трубкой. – Сестра уйдет из семьи, а вместе с нею сокровища. Вы ведь не делали будущую свадьбу с Авнисом достоянием гласности, не так ли?

– Сыновья знали, – твердо сказал Орес. – Более того… Мать они боготворили, и против ее воли бы не пошли. Те вещи принадлежат только Инайе.